Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной
В тексте романа использованы стихотворения С. Есенина, Ю. Энтина, Б. Окуджавы, а также тексты песен исполнителей русского шансона:
С. Михайлова,
А. Малинина,
М. Шуфутинского,
В. Петлюры,
Т. Тишинской,
Т. Кабановой,
И. Слуцкого,
А. Дюмина,
и др.
Глава 1-я. Новый, 2007-й, год
январь 2007 г./январь 1966 г.
Этот год был для меня особо значим – я готовился через год выйти на пенсию.
Поэтому я не пошел к дочери, которая приглашала меня, делая упор на то, что мол, как Новый год встретишь, так и… Будешь один весь год потом…
Но что-то не хотелось мне никуда идти.
После 10 часов вечера я почитал свой философский труд, выпил коньяка, закусил. Потом включил телевизор и принялся смотреть Новогодние передачи.
Но смотрел я вполглаза. Я размышлял о себе, о прошедшей жизни, о том, что ожидает меня впереди. И по каждому пункту своих размышлений приходил только к неутешительному выводу.
Жизнь моя прошла как-то ломано и по большому счету – скверно. Нет-нет, кто-то может сказать о моей жизни, что все совсем неплохо. Но когда собственную жизнь оцениваете вы сами, главное – не внешняя видимость, а ваше внутреннее собственное ощущение. И если оно говорит вам – парень, ты спустил свою жизнь в унитаз – можете с уверенностью верить такому выводу: жизнь вы прожили зря!
Это – по второму пункту.
А по третьему… Ну, что меня может ждать впереди? Что хорошего?
Нет-нет, иногда у меня вдруг появлялось какое-то предчувствие грядущих грандиозных изменений, но ведь такое чувство возникает почти у каждого, из тех, кто недоволен своей жизнью и имеет богатое воображение. Называется это – самообман и самоуспокоение. Это свойственно всем, уходящим на пенсию.
Вот теперь можно сделать вывод. Кто же я? Да неудачник, в определениях и терминологии современного мира. И это ответ на пункт первый!
Но – по порядку.
Почему я считаю, что жизнь не удалась? Потому, что шансы которые мне она предоставляла, были часты и очень масштабны.
Кем только я мог бы стать! И ученым, и начальником, и писателем… А кто я есть? Жалкий учитель с перспективой грошовой пенсии…
Но может быть, вокруг меня – люди, которые поддержат меня в трудную минуту? Те, кому я в той или иной степени дорог, кого называют «плечо, на которое можно опереться в трудную минуту»?
Нет! Родители мои давно уехали на Украину, в Херсонскую область. Много лет назад именно оттуда переехала на Алтай одна из ветвей семьи Когаличенко, а потом связи между алтайской ветвью и херсонской прервались. Но вот уже лет десять, когда родители мои были уже давно пенсионерами, их разыскали представители украинской Инюрколлегии и сообщили, что моему отцу в Херсонской области завещано наследство в виде дома на берегу Черного моря с садом. Родители съездили, им понравилось, и они переехали жить на Украину. И теперь наши связи ограничивались телефонными переговорами да денежными формальностями: на мою сберкнжку «идут» пенсии родителей, а я раз в два месяца снимаю эти деньги, перевожу в конвертируемую валюту и отправляю валютный перевод в Херсон.
Родителям их пенсии вполне хватает на налоги, поддержание дома и сада в порядке и на жизнь.
Моя дочь с сыном живет отдельно, и у дочери давным-давно своя жизнь, честно говоря – не совсем понятная мне.
А более родственников у меня нет. С женами мне как-то не повезло. А возможно, каждая из них считает, что ей не повезло с мужем – и каждый из нас прав.
Есть один надежный друг. Но – именно, что всего один.
Это – философический подход, как говорили в обиходе 19-го века. Я хотел бы одного, каждая из жен – другого, и в итоге мы все были несчастливы.
Да, а женат я был пять раз.
Скажете, я сам не знаю, чего хочу? В том-то и дело, что прекрасно знаю! Причем женившись в очередной раз, я быстро понимал, что ничего хорошего и на этот раз для меня не получится…
Вот сейчас, на склоне лет, ясно, что мне всегда нужна была рядом со собой женщина хотя незаурядная и сильная, но непременно – мягкая и добрая, которая не только любила бы меня, но прежде всего – очень уважала. И требовала бы этого и от наших детей, и вообще от всех окружающих.
При таком же отношении с моей стороны.
Если говорить высоким слогом, мне нужна была женщина-защита от окружающего мира, которую я, в свою очередь, также защищал бы от всех невзгод и бед.
Этого я так и не получил. И каждая моя жена – наверное, тоже чего-то не получала от меня. Так что…
Как говорится, радости могут быть у супругов и разными, а вот беды – всегда одинаковые.
Я размышлял, приходил к неутешительным выводам, и все прихлебывал коньяк, забывая закусывать. На экране тем временем гримасничали знакомые лица (одни и те же «звезды»), звучали все те же пустенькие тексты в шумном музыкальном обрамлении, и главное – сверкали огни, периодически на телесцене вверх «пыхало» пламя, а внизу начинал растекаться туман…
Какое дерьмо!..
И мои мысли приняли еще более обобщенный характер.
Да, способности у меня и возможности на жизненном пути – б ы л и. Но я их не использовал.
Двадцать лет назад, когда все в стране начало медленно, но вся убыстряясь, переворачиваться с ног на голову, я совершил главную ошибку. Во-первых, я оказался не готов к переменам. Но таких было в нашей стране процентов 90.
Во-вторых, я не захотел принять перемены, и отгородился от них, и в результате сейчас я просто не понимаю окружающей жизни. Вообще!
Я не знаю, как правильно реагировать на происходящее вокруг. Я нахожусь в положении животного средней полосы, который вдруг оказался в тропическом лесе. Где все вокруг чужое. И между прочим – пища незнакомая и неясно, что есть можно, а что – нет, а хищников вокруг – полно, и они-то тебя съедят с удовольствием.
Тут мне стало так тошно, что я решил отвлечься и расслабиться единственным приемлемым для себя способом – послушать музыку.
Был я порядком пьян. Поэтому я свалил в полиэтиленовый пакет несколько десятков аудиокассет, взял с полки переносной двухкассетник «Панасоник» и направился в спальню. Подключив стереонаушники, я завалился на постель, закрыл глаза и скоро под звуки спокойной музыки растворился в ее мире, а сознание мое «поплыло»… Я вдруг вспомнил далекий 1965 год, и тот странный Новый год. И Рукавишникову…
«Какой дурак! – думал я. – Варюха, наверное, так бы любила меня… А я – счастье было рядом, нужно было всего лишь протянуть руку…»
«Эх, если бы можно было все вернуть… Как разумно бы я построил свою жизнь… И как бы я любил тебя, Рукавишникова!…»
Наверное, если бы я тогда уснул, ничего бы не произошло. Но нет – я решил поберечь аппарат. Заставил себя встать, и полусонный, взял в одну руку «Панасоник», в другую – пакет с кассетами и как был, с наушниками на голове, побрел в гостиную, чтобы поставить магнитофон на место – на настенную полку. И шел, качаясь и думая – эх, оказаться бы сейчас там, на улице Кучеровых, в 1966 году…
И вдруг ничего не стало. Наверное, я просто-напросто «отрубился» по дороге.
Проснулся я от звука голоса, который не слышал уже много-много лет.
– Эхей, внучек, давай вставай!
Это был полузабытый мною голос умершего дедушки Ильи – материного отца.
Я приоткрыл один глаз. Возле меня, склонившись над моей постелью, стоял он! Мой дед, который, вроде, давно ведь умер!
– Ну и бардак у тебя! – сказал дедушка, окидывая взглядом мою маленькую комнату.
Я ничего не мог понять. Вроде, как я дома – а вроде, как и нет!
Одна часть меня прекрасно осознавала – да дома я, дома! Сегодня встречали Новый год у Ратика Белоперова, потом я провожал Рукавишникову, и она меня обманула – не поцеловала, зараза!
Но – как же моя квартира в Барнауле, Новый 2007 год… Стоп! Какой 2007-й? Ведь встречали 1966-й год?
Тут дверь моей комнаты вновь распахнулась, и молодые веселые лица отца и матери уставились на меня.
– Ну, сын, ты как – жив? Ну, что за беспорядок у тебя!
Я, не двигаясь, перевел взгляд на письменный стол и стул – а больше, кроме кровати, у меня ничего в комнате и не было. Ну, еще тумбочка у окна.
Мой костюм, рубашка, майка, носки – все было разбросано по комнате. Часть висела на стуле, лежала на столе, а часть – валялась на полу.
Это я, значит, такой раздраженный вернулся домой под утро.
И вдруг я чуть не застонал.
На столе стоял, отсвечивая черным, «Панасоник». Рядом с ним лежали наушники, а на тумбочке валялся пакет с кассетами.
Полиэтиленовый пакет с яркокрасными, буквально бьющими по глазам, буквами.
Однако мои родители, как и дед перед этим, похоже, ничего необычного в моей комнате не замечали!
– Ладно, Толик, – сказала мама. – Мы пойдем с папой поспим, а то нам еще вечером идти праздновать…
![Елена Крестьянова - Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант. [СИ]](/uploads/posts/books/102926/102926.jpg)
